Неточные совпадения
Вдруг недалеко с
края леса прозвучал контральтовый голос Вареньки, звавший Гришу, и радостная улыбка выступила
на лицо Сергей Ивановича, Сознав эту улыбку, Сергей Иванович покачал неодобрительно головой
на свое состояние и, достав сигару,
стал закуривать.
Я остановился, запыхавшись,
на краю горы и, прислонясь к углу домика,
стал рассматривать живописную окрестность, как вдруг слышу за собой знакомый голос...
Каждый из нас
станет на самом
краю площадки; таким образом, даже легкая рана будет смертельна: это должно быть согласно с вашим желанием, потому что вы сами назначили шесть шагов.
Часа через два, когда все
на пристани умолкло, я разбудил своего казака. «Если я выстрелю из пистолета, — сказал я ему, — то беги
на берег». Он выпучил глаза и машинально отвечал: «Слушаю, ваше благородие». Я заткнул за пояс пистолет и вышел. Она дожидалась меня
на краю спуска; ее одежда была более нежели легкая, небольшой платок опоясывал ее гибкий
стан.
Катерина. Давно люблю. Словно
на грех ты к нам приехал. Как увидела тебя, так уж не своя
стала. С первого же раза, кажется, кабы ты поманил меня, я бы и пошла за тобой; иди ты хоть
на край света, я бы все шла за тобой и не оглянулась бы.
Полковник присел
на край стола и мягко спросил, хотя глаза его
стали плоскими и посветлели...
Клим присел
на край стола, разглядывая Дронова; в спокойном тоне, которым он говорил о Рите, Клим слышал нечто подозрительное. Тогда, очень дружески и притворяясь наивным, он
стал подробно расспрашивать о девице, а к Дронову возвратилась его хвастливость, и через минуту Клим почувствовал желание крикнуть ему...
На площади
стало потише. Все внимательно следили за Пановым, а он ползал по земле и целовал
край колокола. Он и
на коленях был высок.
Весь он
стал какой-то пузырчатый, вздутый живот его, точно живот Бердникова, упирался в
край стола, и когда учителю нужно было взять что-нибудь, он приподнимался
на стуле, живот мешал рукам, укорачивал.
Столовая Премировых ярко освещена,
на столе, украшенном цветами, блестело стекло разноцветных бутылок, рюмок и бокалов, сверкала
сталь ножей;
на синих, широких
краях фаянсового блюда приятно отражается огонь лампы, ярко освещая горку разноцветно окрашенных яиц.
— Нет, — начал он, — есть ли кто-нибудь, с кем бы вы могли
стать вон там,
на краю утеса, или сесть в чаще этих кустов — там и скамья есть — и просидеть утро или вечер, или всю ночь, и не заметить времени, проговорить без умолку или промолчать полдня, только чувствуя счастье — понимать друг друга, и понимать не только слова, но знать, о чем молчит другой, и чтоб он умел читать в этом вашем бездонном взгляде вашу душу, шепот сердца… вот что!
— А вот как он сделал-с, — проговорил хозяин с таким торжеством, как будто он сам это сделал, — нанял он мужичков с заступами, простых этаких русских, и
стал копать у самого камня, у самого
края, яму; всю ночь копали, огромную выкопали, ровно в рост камню и так только
на вершок еще поглубже, а как выкопали, велел он, помаленьку и осторожно, подкапывать землю уж из-под самого камня.
Выходить надо было
на руках, это значит выскакивать, то есть упереться локтями о
края люка, прыгнуть и
стать сначала коленями
на окраину, а потом уже
на ноги.
— Непременно, — сказал Нехлюдов и, заметив недовольство
на лице Крыльцова, отошел к своей повозке, влез
на свой провиснувший переплет и, держась за
края телеги, встряхивавшей его по колчам ненакатанной дороги,
стал обгонять растянувшуюся
на версту партию серых халатов и полушубков кандальных и парных в наручнях.
Обойдя ее, он аккуратно, с
края, давая место другим, сел
на нее и, вперив глаза в председателя, точно шепча что-то,
стал шевелить мускулами в щеках.
По выходе из гор течение реки Квандагоу
становится тихим и спокойным. Река блуждает от одного
края долины к другому, рано начинает разбиваться
на пороги и соединяется с рекой Амагу почти у самого моря.
Чжан Бао указал мне рукой
на лес. Тут только я заметил
на краю полянки маленькую кумирню, сложенную из накатника и крытую кедровым корьем. Около нее
на коленях стоял старик и молился. Я не
стал ему мешать и пошел к ручью мыться. Через 15 минут старик возвратился в фанзу и
стал укладывать свою котомку.
Несколько дней спустя после этого мы занимались пристрелкой ружей. Людям были розданы патроны и указана цель для стрельбы с упора. По окончании пристрелки солдаты
стали просить разрешения открыть вольную стрельбу. Стреляли они в бутылку, стреляли в белое пятно
на дереве, потом в круглый камешек, поставленный
на краю утеса.
Оставив казаков ожидать нас в седловине, мы вместе с Дерсу поднялись
на гору. По гипсометрическим измерениям высота ее равна 1160 м. Подъем, сначала пологий, по мере приближения к вершине
становился все круче и круче. Бесспорно, что гора Тудинза является самой высокой в этой местности. Вершина ее представляет собой небольшую площадку, покрытую травой и обставленную по
краям низкорослой ольхой и березой.
Область распространения диких свиней в Уссурийском
крае тесно связана с распространением кедра, ореха, лещины и дуба. Северная граница этой области проходит от низов Хунгари, через среднее течение Анюя, верхнее — Хора и истоки Бикина, а оттуда идет через Сихотэ-Алинь
на север к мысу Успения. Одиночные кабаны попадаются и
на реках Копи, Хади и Тумнину. Животное это чрезвычайно подвижное и сильное. Оно прекрасно видит, отлично слышит и имеет хорошее обоняние. Будучи ранен, кабан
становится весьма опасен.
В верховьях реки небольшими рощицами встречается также тис. Этот представитель реликтовой флоры нигде в
крае не растет сплошными лесонасаждениями; несмотря
на возраст в 300–400 лет, он не достигает больших размеров и очень скоро
становится дуплистым.
От юрты тропа
стала забирать к правому
краю долины и пошла косогорами
на север, потом свернула к юго-западу.
В это время в лесу раздался какой-то шорох. Собаки подняли головы и насторожили уши. Я встал
на ноги.
Край палатки приходился мне как раз до подбородка. В лесу было тихо, и ничего подозрительного я не заметил. Мы сели ужинать. Вскоре опять повторился тот же шум, но сильнее и дальше в стороне. Тогда мы
стали смотреть втроем, но в лесу, как нарочно, снова воцарилась тишина. Это повторилось несколько раз кряду.
Во время пути я наступил
на колючее дерево. Острый шип проколол обувь и вонзился в ногу. Я быстро разулся и вытащил занозу, но, должно быть, не всю. Вероятно, кончик ее остался в ране, потому что
на другой день ногу
стало ломить. Я попросил Дерсу еще раз осмотреть рану, но она уже успела запухнуть по
краям. Этот день я шел, зато ночью нога сильно болела. До самого рассвета я не мог сомкнуть глаз. Наутро
стало ясно, что
на ноге у меня образовался большой нарыв.
Откуда эти тайнобрачные добывают влагу? Вода в камнях не задерживается, а между тем мхи растут пышно.
На ощупь они чрезвычайно влажны. Если мох выжать рукой, из него капает вода. Ответ
на заданный вопрос нам даст туман. Он-то и есть постоянный источник влаги. Мхи получают воду не из земли, а из воздуха. Та к как в Уссурийском
крае летом и весною туманных дней несравненно больше, чем солнечных, то пышное развитие мхов среди осыпей
становится вполне понятным.
Чем ближе мы подходили к хребту, тем лес
становился все гуще, тем больше он был завален колодником. Здесь мы впервые встретили тис, реликтовый представитель субтропической флоры, имевшей когда-то распространение по всему Приамурскому
краю. Он имеет красную кору, красноватую древесину, красные ягоды и похож
на ель, но ветви его расположены, как у лиственного дерева.
Незадолго перед этим Коляновской привезли в ящике огромное фортепиано. Человек шесть рабочих снимали его с телеги, и когда снимали, то внутри ящика что-то глухо погромыхивало и звенело. Одну минуту, когда его поставили
на край и взваливали
на плечи, случилась какая-то заминка. Тяжесть, нависшая над людьми, дрогнула и, казалось, готова была обрушиться
на их головы… Мгновение… Сильные руки сделали еще поворот, и мертвый груз покорно и пассивно
стал подыматься
на лестницу…
Вот его
статьи: 1) «Путешествие
на остров Сахалин в 1881–1882 гг.» (письма к секретарю общества), прилож. к XIX т. «„Известий“ имп. Р<усского> геогр. общества», 1883 г., 2) «Отчет об исследованиях
на острове Сахалине и в Южно-Уссурийском
крае».
Потом
стали просить позволения переселиться в Южно-Уссурийский
край; ожидали они разрешения, как особой милости, с нетерпением, десять лет, а пока кормились охотой
на соболя и рыбною ловлей.
Вместо них
стали употреблять так называемые рубленые пыжи, но вернее сказать — вырубаемые кружки из старых шляп и тонких войлоков посредством особенной железной формы,
края которой так остры, что если наставить ее
на войлок и стукнуть сверху молотком, то она вырубит войлочный кружок, который, входя в дуло несколько натуге, весьма удобно и выгодно заменяет все другого рода пыжи.
Эту стрельбу удобнее производить нескольким охотникам вместе: один, двое или трое, смотря по ширине снега, должны идти по самому сувою, остальные около его
краев; зайцы будут вскакивать в меру и, неохотно оставляя снег,
станут набегать
на которого-нибудь из охотников.
Тучи, до сего времени неподвижно лежавшие
на небе, вдруг пришли в движение. Темносерые с разлохмаченными
краями, словно грязная вата, они двигались вразброд, сталкивались и поглощали друг друга. Ветер, появившийся сначала в высших слоях атмосферы, скоро спустился
на землю, сначала небольшой, потом все сильнее и сильнее. Небо
стало быстро очищаться.
Счастливое лето шло в Гапсале быстро; в вокзале показался статный итальянский граф, засматривающийся
на жгучую красоту гречанки; толстоносый Иоська
становился ей все противнее и противнее, и в одно прекрасное утро гречанка исчезла вместе с значительным еще остатком украденной в откупе кассы, а с этого же дня никто более не встречал в Гапсале и итальянского графа — поехали в тот
край, где апельсины зреют и яворы шумят.
Однако он, наконец, сделал решительный шаг, вошел в чуланчик, открыл погреб,
стал на самый
край черного квадрата, обозначавшего поднятое творило, и взял пистолет в правую руку.
Так как он знал, что им все равно придется оставить их мансарду, этот скворечник, возвышавшийся над всем городом, оставить не так из-за тесноты и неудобства, как из-за характера старухи Александры, которая с каждым днем
становилась все лютее, придирчивее и бранчивее, то он решился снять
на краю города,
на Борщаговке, маленькую квартиренку, состоявшую из двух комнат и кухни.
Нашу карету и повозку
стали грузить
на паром, а нам подали большую косную лодку,
на которую мы все должны были перейти по двум доскам, положенным с берега
на край лодки; перевозчики в пестрых мордовских рубахах, бредя по колени в воде, повели под руки мою мать и няньку с сестрицей; вдруг один из перевозчиков, рослый и загорелый, схватил меня
на руки и понес прямо по воде в лодку, а отец пошел рядом по дощечке, улыбаясь и ободряя меня, потому что я, по своей трусости, от которой еще не освободился, очень испугался такого неожиданного путешествия.
Но вот дождь
становится мельче; туча начинает разделяться
на волнистые облака, светлеть в том месте, в котором должно быть солнце, и сквозь серовато-белые
края тучи чуть виднеется клочок ясной лазури.
— Так вот что, сударь. Сегодня перед вечером я к мужичкам
на сходку ходил. Порешили: как-никак, а кончить надо.
Стало быть, завтра чем свет опять сходку — и совсем уж с ними порешить. Сразу чтобы. А то у нас, через этого самого Пронтова, и конца-краю разговорам не будет.
Дни проходили. Зинаида
становилась все странней, все непонятней. Однажды я вошел к ней и увидел ее сидящей
на соломенном стуле, с головой, прижатой к острому
краю стола. Она выпрямилась… все лицо ее было облито слезами.
В смущении, не зная, что делать, я
стал на колени
на краю дорожки.
Снова
стало тихо. Лошадь дважды ударила копытом по мягкой земле. В комнату вошла девочка-подросток с короткой желтой косой
на затылке и ласковыми глазами
на круглом лице. Закусив губы, она несла
на вытянутых руках большой, уставленный посудой поднос с измятыми
краями и кланялась, часто кивая головой.
— Очень просто: думал, что я, по всегдашнему своему обыкновению,
на конике сплю, а я, верно, придя от цыган, прямо
на пол лег, да все и ползал,
края искал, а потом
стал прыгать… и допрыгал до горки.
В этой надежде приехал он в свое место и начал вредить. Вредит год, вредит другой. Народное продовольствие — прекратил, народное здравие — упразднил, письмена — сжег и пепел по ветру развеял.
На третий год
стал себя проверять — что за чудо! — надо бы, по-настоящему, вверенному
краю уж процвести, а он даже остепеняться не начинал! Как ошеломил он с первого абцуга обывателей, так с тех пор они распахня рот и ходят…
Я помню, что накануне вечером мы общими силами написали громовую
статью, в которой доказывали, что общество находится
на краю бездны.
Приехал он в свое место и начал вредить. Вредит год, вредит другой. Народное продовольствие — прекратил, народное здравие — уничтожил, науки — сжег и пепел по ветру развеял. Только
на третий год
стал он себя поверять: надо бы, по-настоящему, вверенному
краю уж процвести, а он словно и остепеняться еще не начинал…
Делать нечего,
стал он докладывать. И что дальше докладывает, то гаже выходит. Так, мол, и так, сколько ни делал вреда, а пользы ни
на грош из того не вышло. Не может отдышаться вверенный
край, да и шабаш.
— Что это, папочка? — спросила опять Лена, вглядываясь, как мужик повернул соху и
стал удаляться, ведя новую борозду по другому
краю полосы. Новое деревцо, уже наклонившееся к земле, попало под железо, судорожно метнулось, задрожало и тихо свалилось
на пашню…
Это был чеченец Гамзало. Гамзало подошел к бурке, взял лежавшую
на ней в чехле винтовку и молча пошел
на край поляны, к тому месту, из которого подъехал Хаджи-Мурат. Элдар, слезши с лошади, взял лошадь Хаджи-Мурата и, высоко подтянув обеим головы, привязал их к деревьям, потом, так же как Гамзало, с винтовкой за плечами
стал на другой
край поляны. Костер был потушен, и лес не казался уже таким черным, как прежде, и
на небе хотя и слабо, но светились звезды.
Когда мы
стали подходить, подле Моксоха тропка была узкая, направо кручь сажен в пятьдесят, я перешел от солдата направо,
на край кручи.
— Он
стал наливать шампанское; руки его дрожали, пена поднималась через
край и падала
на снег.